О, Боже мой, откуда налетел,
С каких вершин такой тревожный ветер?
И сразу мир от боли опустел...
За что, скажи, Твои страдают дети?
Прости меня, не те слова, не те...
Нет, ни за что, земная жизнь такая.
Был свет и вдруг в кромешной темноте
Сидит душа и горестно рыдает.
Жестокий мир, повсюду слышен стон,
Разносит ветер боль по всей планете...
Поставь охрану нам со всех сторон,
Как больно ранит этот горький ветер!
Прости мой вопль, не знаю, что сказать
И чем утешить, буду лишь молиться...
Дай веры сильной, чтобы не роптать,
Дай той душе сквозь эту боль пробиться!
Прости меня за слабость и упрёк,
Как тяжело, когда кому то больно...
Я знаю, что у каждого свой срок,
И благодати с каждого довольно.
Как много слёз на свете и потерь,
Гряди, Господь, пусть вскоре всё свершится!
Ты вновь ответишь - верь и только верь!
Я буду верить, и за всех молиться.
Прости меня, и крепкою рукой
Приподними над тленом и над болью!
В Своей Любви от ропота сокрой,
Гряди, Господь, да будет Твоя воля!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
1) "Красавица и Чудовище" 2002г. - Сергей Дегтярь Это первое признание в любви по поводу праздника 8 марта Ирине Григорьевой. Я её не знал, но влюбился в её образ. Я считал себя самым серым человеком, не стоящим даже мечтать о прекрасной красивой девушке, но, я постепенно набирался смелости. Будучи очень закомплексованным человеком, я считал, что не стою никакого внимания с её стороны. Кто я такой? Я считал себя ничего не значащим в жизни. Если у пятидесятников было серьёзное благоговейное отношение к вере в Бога, то у харизматов, к которым я примкнул, было лишь высокомерие и гордость в связи с занимаемым положением в Боге, так что они даже, казалось, кичились и выставлялись перед людьми показыванием своего высокомерия. Я чувствовал себя среди них, как изгой, как недоделанный. Они, казалось все были святыми в отличие от меня. Я же всегда был в трепете перед святым Богом и мне было чуждо видеть в церкви крутых без комплексов греховности людей. Ирина Григорьева хотя и была харизматичной, но скромность её была всем очевидна. Она не была похожа на других. Но, видимо, я ошибался и закрывал на это глаза. Я боялся подойти к красивой и умной девушке, поэтому я общался с ней только на бумаге. Так родилось моё первое признание в любви Ирине. Я надеялся, что обращу её внимание на себя, но, как показала в дальнейшем жизнь - я напрасно строил несбыточные надежды. Это была моя платоническая любовь.
